Пальцем в небо: двадцать лет назад в Череповце постановили выстроить новую телебашню

Начало 87­го года, перестройка в самом разгаре, телевидение возведено в ранг оплота гласности. Останкинская телебашня определению поэта Андрея Вознесенского уже не соответствует и «иглой для идеологических инъекций» быть перестала. Череповецкая вышка, выросшая в те годы в ряду многих десятков подобных сооружений по всей стране, строилась как символ свободы, правды, долгожданной истины. Старая телебашня по соседству, похожая на скелет динозавра, все изощрялась, лгала. Советские танки крошат древнюю пражскую мостовую, а башня передает балет. На экранах «вести с полей», а у берегов Америки вот­вот рванет наша подлодка. Предполагалось, что новая телебашня будет выше всего этого. На сто метров выше.
Постановлению горисполкома предшествовали усилия множество людей. Лидер движения энтузиастов — начальник череповецкого телецентра тех лет (официально — цех № 2 ОРТПЦ) Владимир Беляев долго строил воздушные башни в голове, сделав возведение металлического столба целью своей жизни. «Я был молодой тогда, энергичный. Подумалось, что в жизни надо сделать что­то хорошее для людей. А то проживешь, и ничего от тебя не останется», — говорит Владимир Николаевич. Что ж, оставлять, так оставлять. Первой задачей стало доказать в верхах, от которых нужны были разрешение и деньги, что без новой телемачты Череповцу не жизнь. «Вот Вологда смотрит ленинградскую программу, а мы нет», — звучали в телефонной трубке начальника телецентра обиженные голоса. Понимал: нытье не прокатит. Беляев взялся за серьезные доказательства. Отправился измерять качество сигнала сначала по Череповцу, а потом и в районные сельсоветы. Выяснил, что в пяти километрах от Череповца диктор ЦТ начинает двоиться, через десять — прыгать через голову, а через пятнадцать — нести ахинею, пробиваясь сквозь сплошную рябь. Особенно страдали деревенские, некоторые заработали радикулит из­за ежевечерних восхождений на скользкую черепицу с целью повертеть антенну. Теневые зоны нашлись и в самом Череповце, к примеру, телевизионный сигнал отчего­то путался в пятиэтажках «фанеры». Город стремительно рос, обзаводился высотными домами, которые тоже мешали телевидению вещать. Но главной «черной дырой» города, по иронии судьбы и несовершенству техники, стали районы, примыкавшие к телецентру. Луч, оказывается, с башни идет под углом, игнорируя собственное подножье.

Доказательства были собраны, город­ские власти тоже признали необходимость появления в городе «третьего глаза» в виде ЛенТВ, крупные предприятия согласились принять долевое участие. Сооружали самую крупную антенну города череповецкие монтажники, набившие руку на строительстве Останкинской телебашни. Наконец возник последний вопрос: где строить? «С определенной точки зрения лучше было бы возвести телевышку где­нибудь за городом. Так мы сначала и хотели. Но мне шепнули: мол, если решат строить за городом, никогда не построят. Новые сети вести, согласований одних сколько. Затраты возросли бы раза в четыре». Мачта заработала через три года. Первое время грандиозность события особенно ощутил на себе почтальон, обслуживающий улицу Ломоносова. Первой строчкой писем, которые мешками пошли в телецентр, будто под копирку, значилось: «Спасибо вам большое…»

Сегодня металлическая «елка» едва вошла в совершеннолетие и покрывает сигналом около 45 километров в диаметре. Ни капризностью характера, ни болезненностью не отличается. За вожделенным третьим каналом пришел четвертый, пятый… восьмой. Плюс девять радиостанций. «Из мэрии на днях звонили, из спортивного комитета. Интересуются, почему в городе нет спортивного канала. Телезрители часто звонят с той же просьбой. Но у нас пока нет такой возможности, не можем позволить себе купить передатчик», — рассказала нам нынешний начальник телецентра Валентина Крашенинникова. Появление каждого нового канала в городе — результат сложного процесса, который не ограничивается верчением некоего колесика. Кроме передатчика требуется долгая и совсем не простая регистрация нового канала, работа с частот­ным комитетом, выделяющим свободные диапазоны вещания, которых со времени становится все меньше и меньше.

В отношении технических характеристик телецентр — родственник пылесосу. Работает на вдох и выдох, всасывание и распыление, прием и передачу. Дабы объяснить, как функционирует двухсот­метровая «дылда», Валентине Крашенинниковой достаточно двух фраз: «Сигнал мы принимаем через спутники, есть специальные приемные антенны, установленные на крыше здания. Сигнал принимается, обрабатывается с помощью специального оборудования и через передатчики поступает на телевышку, где находятся передающие антенны». После чего открывай форточку шире, телезритель, телевидение идет.

Основное оборудование, передатчики, в ОРТПЦ хранят под крышей, в тепле и чистоте. Длинная комната, в которую на правах гостей входим, предводительствуемые «хозяйкой» Валентиной Николаевной, на первый взгляд, напоминает салон мебели. Передатчики центральных каналов, Первого и Второго, размером и внешним видом очень похожи на трехстворчатые шкафы, только «живые» и мига­ющие. Рядышком измерительные стойки — диагностируют качество сигнала, о своих наблюдениях извещаю понятной лишь специалисту дрыгающей зеленой ниточкой вроде кардиограммы. Следующим в строю после статных дородных молодцов низенький собрат, по всему — более современный. «Это НТВ», — подсказывает начальник, и мы прекрасно ее понимаем. В «макушке» передатчика неторопливо ковыряются два инженера, Николай Кась­янов и Александр Кокорин. По экрану в просмотровой комнате за стеклом (о ней позже) замечаю: инженерский паяльник не мешает трехсоттысячному городу смотреть дневной показ «Улиц разбитых фонарей». Передатчик работает и во время ремонта, на резерве.

Вот вы за какое время пробегали в школе двести метров? За полминуты, хорошо. А вверх? Встреченный нами Николай Касьянов — один из тех немногих, кто по должности имеет такую возможность и с кем можно поговорить на по­настоящему «высокие» темы. Дабы покорить главный пик Череповца, самую высокую его точку, необходим специальный допуск. «Если идешь без груза и без задержек, то в полчаса можно уложиться, — говорит он. — Сверху Череповец как на ладони, но видимость зависит от погоды. Иногда хорошо видно, как конькобежцы на стадионе «Металлург» соревнуются».

Идем дальше. Если у бытовых приборов есть свой загробный мир, то передатчик телеканала «Культура» и радиостанции «Юность» давно на том свете с кувалдами ожидают. Он не просто старый, он древний. «Скоро заменим», — предваряет наши вопросы Валентина Крашенинникова.

Наконец попадаем в настоящее застеколье. Смотровая. Странное существо о восьми глазах и девяти ушах сидит спиной к нам. Увлеченная просмотром сразу полудюжины экранов, женщина не обращает на вошедших никакого внимания. Но не от высокомерия, работа у нее такая. «Работа — телевизор смотреть? Вот это круто», — зачесался язык сказать. Хорошо, не ляпнул этакую ересь. Завидовать элетромеханику Раисе Викторовне, оказавшейся милейшей женщиной, вряд ли стоит. Глазеть на восемь экранов разом, проверяя исправность измерительных приборов живым человеческим взглядом, — удовольствие небольшое. Сконцентрироваться на чем­нибудь одном мешают обязанности, напоминающие выгул компании черепашек. «Смотреть какую­то конкретную передачу не удается, одной увлечешься — другую пропустишь», — подтверждает сравнение Раиса Викторовна.

Для бывшего начальника телецентра Владимира Беляева сегодня нет таких телепрограмм, которые бы он боялся пропустить, да и увлекается какой­нибудь из них чрезвычайно редко. «Мне сегодняшнее телевидение нравится только с точки зрения картинки, — говорит он. — Качество передач — другое дело. Нельзя же одну развлекаловку показывать. Почему одних звезд эстрады показывают? А где другие «звезды», которые строят заводы, делают открытия, пишут книги?»

Воплощенный в металле символ свободы сразу после рождения принялся танцевать канкан, похотливо виляя бедрами. Старая башня покончила с прошлым и всеми антеннами ушла в бизнес: сейчас ее сдают коммерсантам, радийным и телевизионным. Цензура на ТВ, слегка преобразившись, вернулась. Рейтинги ползут вверх, растет и армия противников телевидения, которым доставляет невыразимое удовольствие вновь и вновь пересматривать «Дневной дозор» с кадрами падающей останкинской «дуры».

Двадцать лет назад в Череповце нацелились на новое телевидение. И попали… пальцем в небо.

Сергей Виноградов
№14(21929)
26.01.2007